Тогда я нагрубил ему, и он не выдержал: набросился на меня и, скрутив, сказал матери быстро принести успокоительное.

Мне сделали укол и через минуту я заснул.

Очнулся я, уже лёжа на койке в лаборатории матери с кислородной маской на лице и капельницей, подведённой к левой руке. Я хотел присесть, но не смог: как оказалось, родители приковали меня к постели кожаными ремнями. Позже мать сказала, что моей жизни ничто более не угрожает: все семена удалены и даже токсичное воздействие урана удалось свести к минимуму, а наличие ремней она объяснила, что это причуда отца — ему хочется, чтобы я… никуда не делся. Да, именно так она объяснила наличие ремней.

Я нисколько не сомневался, что отец применил такие меры неспроста. Мои попытки обрести сверхспособности ему порядком осточертели, и он решил выбить эту дурь у меня из головы раз и навсегда. Но если б я знал, как он поступит со мной…

Я не видел его несколько дней, что было весьма странно. Мать же говорила, что он занят и что-то готовит… Но через четыре дня, когда вдруг он зашёл ко мне, то не поинтересовался, как я себя чувствую, а задал всего один вопрос:

— Всё ещё хочешь стать героем?

— Да, — был мой ответ, хотя в тот момент у меня в голове промелькнуло сомнение, ведь если даже радиация не помогла мне, то, возможно, не поможет уже ничего.

Я думал, мой ответ разозлит отца, но тот с небывалым спокойствием возвестил, что завтра наши занятия по генной инженерии растений продолжатся, и он будет ожидать меня сразу после завтрака у себя в лаборатории. О, если бы я знал, сколько лукавства в его словах!..

Утром отец освободил меня от ремней, и позволил мне спокойно переодеться и позавтракать, после чего я нехотя спустился с ним в подвал. Он был довольно спокойным и, казалось, даже не помнит о случае с радиоактивными семенами, что показалось мне очень подозрительным. Он подошёл к стальной двери справа, которая всегда для меня была заперта, и сказал, что сегодня он покажет мне одно из своих любимых творений — дьявольские силки: растение, патент на которое он когда-то продал «Зло Компани».

Отец отпер дверь, и полоса света из лаборатории упала внутрь тёмной комнаты. Послышался лёгкий шорох, и я заметил, как переплетения чёрных лиан поскорее убрались со света во тьму.

— Дьявольские силки любят мрак и сырость, — пояснил отец. — Свет им чужд.

— Если это растение боится света, то как с его помощью ты пытался захватить мир? — удивился я.

— Оно было создано совсем для иной цели, Генри.

— Какой же?

— Пытать героев! — С этими словами отец толкнул меня в тёмную комнату и запер за мной дверь.

— Что ты делаешь?! — воскликнул я и ударил в дверь.

— Излечиваю тебя от геройской напасти, — был ответ. — Не бойся, оно тебя не убьёт, лишь причинит некоторые неудобства.

— Отец! — крикнул я, но он больше не отозвался.

Вокруг меня была кромешная тьма, но я знал, что где-то рядом затаились переплетения чёрных лиан. Я затаил дыхание и стал прислушиваться, пытаясь уловить малейшее движение дьявольского растения и понять, в какой части комнаты оно находится, но слышал лишь бесперебойное биение собственного сердца. Нервное напряжение нарастало с каждой секундой ожидания чего-то ужасного.

«Нет! Так просто я не дамся!», — подумал я в тот момент, приготовившись к схватке с невидимым противником, как вдруг вокруг моих лодыжек начали обвиваться длинные ползучие побеги. Я пытался сорвать их с себя, но чем больше усилий я прикладывал, тем крепче и быстрее они опутывали меня подобно змеям. Свалив меня на пол, лианы принялись сдавливать мою грудную клетку, таким образом не давая сделать мне вдох. Я начал задыхаться, и вдруг хватка дьявольских силков ослабла, времени удивляться не было, мои лёгкие вновь наполнились кислородом и растение снова принялось меня душить.

Моя пытка продолжалась до самого вечера. Когда наконец дверь отворилась и в комнату упал свет, растение мгновенно оставило меня в покое и спрятало свои длинные лианы во тьму.

Я хотел было подняться с пола, но не мог пошевелить конечностями: они совершенно онемели от периодических сдавливаний лианами. Тогда я посмотрел исподлобья и увидел на пороге комнаты отца, в правой руке он держал стакан воды.

— Я всё понял, отец, — прохрипел я и почувствовал будто мои руки и ноги стали стремительно наполняться свинцом: кровь вновь хлынула по сосудам.

— В самом деле? — спросил он и, подойдя ближе, присел на колени. — Пей, — сказал отец, прислонив край стакана к моим губам.

Я сделал несколько глотков и кое-как сумел сесть. Выдержав небольшую паузу и переведя дыхание, я произнёс:

— Да, я всё понял. Я зря стремился обрести сверхспособности. Это была пустая трата времени и сил. И… И мне никогда не стать сверхгероем, отец.

— А почему?

— Потому что я… злодей, — с трудом выдавил я, хотя будь я в другой ситуации, то никогда бы так не сказал.

— Потомственный злодей, — поправил отец, — не забывай об этом. Что ж… Я очень рад, что правильные мысли стали посещать твою голову. Но я требую, чтобы ты дал мне обещание больше никогда не зарекаться о геройстве и не пытаться обрести сверхспособности.

Я не мог обещать такого, но моё положение было плачевным, и мне пришлось это сделать.

— Обещаю, — прошептал я.

— Громче! — рявкнул отец.

— Я обещаю больше не геройствовать и не стремиться к добру!

— Так-то лучше. А теперь мне пора уходить. Я заберу тебя утром.

— Нет, отец, не оставляй меня здесь! — взмолился я. На моих глазах выступили слёзы. — Я же дал обещание…

— И тем лучше вместе с этой ночью оно закрепится в твоей памяти. Увидимся утром.

Отец вышел вон и запер дверь на ключ, оставив меня один на один с дьявольскими силками, которые через минуту уже обвивали мою грудную клетку…

Сейчас я пишу эти строки и обливаюсь холодным потом, вспоминая, как всего пять дней назад меня душило это ужасное растение; душило, но не убивало…

16 ИЮНЯ 2050 ГОДА. Шестые сутки я совершенно не общаюсь с родителями. Кажется, они и сами не хотят донимать меня лишними разговорами. Когда вижу отца, то на лице его появляется ехидная улыбка, от которой у меня по спине пробегают мурашки. Мать же делает вид будто ничего и не было.

Но весь сегодняшний день меня донимают дурманящие мысли о побеге из дома. Они овладевают мной всё сильней и кажутся приятными. Но при всём желании, я понимаю, что